Главная » 2012 Декабрь 18 » ПОДЗЕМНЫЙ ЗАВОД ПО РЕМОНТУ ПОДВОДНЫХ ЛОДОК
ПОДЗЕМНЫЙ ЗАВОД ПО РЕМОНТУ ПОДВОДНЫХ ЛОДОК | 22:05 |
Полтора века назад, во времена Крымской войны тут затонул английский паровой фрегат «Черный принц», перевозивший 500 тысяч золотых соверенов – жалование британского экспедиционного корпуса. Еще до революции затонувший «клад» пытались найти англичане, норвежцы, итальянцы. Все безрезультатно. В 20-е годы за английское золото взялись чекисты ОГПУ. Была создана Экспедиция подводных работ особого назначения – знаменитый ЭПРОН. Русский инженер Владимир Языков убедил наркома Ягоду, что сможет отыскать британский груз. Дно бухты прочесали военные тральщики, потом пустили специально для этого разработанный батискаф, который опускался на глубину 120 метров - мировой рекорд погружения того времени. Каждый месяц работ обходился казне в три тысячи советских червонцев. Все напрасно - Балаклавская бухта и поныне хранит тайну британского золота. Инженер Языков погиб в 1937-м в лагерях, куда попал без приговора. И все же многие в Крыму убеждены, что еще до начала Великой Отечественной чекистам удалось поднять сокровища «Черного принца». Тогда же на Балаклаву опустился занавес строжайшей секретности. Уникальная по глубине и скрытности бухта становится главной базой подводных лодок Черноморского флота, а сама Балаклава исчезает со всех карт. Лучше было не спрашивать, о какой Балаклаве писал Куприн в своей самой романтической повести «Листригоны». Ранее закрытая зона - Балаклава - всегда привлекала огромное внимание иностранцев. С созданием независимой Украины, выводом из Балаклавы подводных лодок ЧФ и передислокацией в 1991 году ядерных боезапасов, ранее хранившихся в Балаклаве, в Россию представлялась уникальная возможность осмотреть то, что ранее принадлежало могущественному Советскому Союзу. И вот осенью 1995 года на один из таких ранее секретных объектов направились участники выездного заседания Международного трейд-клуба. Это были представители деловых кругов из 42 стран мира, среди которых - три чрезвычайных и полномочных посла, шесть первых секретарей посольств, 18 торговых атташе, а также вторые и третьи секретари посольств и представители торгово-экономичес-ких миссий, всего около 80 человек. 825 ГГУ - под таким названием долгое время числился балаклавский подземный завод по ремонту подводных лодок. Гипотетически при взрыве в центре Балаклавской бухты мегатонной ядерной бомбы, помимо огненного шквала до нескольких тысяч градусов, огромных уровней радиации в десятки тысяч рентген, столб воды мог подняться на десятки метров, засосав в горло Балаклавской бухты сотни миллионов тонн морской воды. Уровень воды в Балаклавской бухте поднялся бы на десятки метров, затопив все живое. Один из основных вопросов, стоявших' перед командованием ЧФ, был следующий: как защитить подводные лодки, боеприпасы, в т. ч. и ядерные вооружения, технику, производственные мощности оборонных предприятий, чтобы даже после ядерного удара флот мог остаться боеспособным? Для этого в 1954 году был разработан специальный план строительства под Севастополем и Балаклавой защитных подземных сооружений, подземных заводов и холодильников, госпиталей и хлебокомбинатов, хранилищ для боеприпасов и продовольствия. План предусматривал укрытие от ядерного удара до 50% запасов флота и половину населения города. К концу 50-х годов большая часть секретного плана была выполнена. Одним из его объектов был балаклавский завод по ремонту подводных лодок. В то время о его существовании знали далеко не все. Как когда-то были секретны материалы по строительству Лазаревских доков и северного дока им. Николая II, как когда-то были секретны материалы по строительству береговых башенных батарей Б-30 и Б-35, так в 80-е годы были секретны материалы по строительству укрытий и убежищ от ядерного оружия. Но времена меняются, и сегодня севастопольцы могут узнать то, что раньше было доступно лишь избранным. НАЧАЛ СТАЛИН, ЗАВЕРШИЛ ХРУЩЕВ Возведение «Гидротехнического сооружения № 825» лично санкционировал генералиссимус и «вождь всех народов». После разработки проекта, экспертизы, необходимых согласований и геологических изысканий на западном берегу глубоководной Балаклавской бухты, где уже базировалась 14-я дивизия подводных лодок Черноморского флота, в декабре 1953 года начались строительные работы. В соответствии с проектом ГТС № 825 должно было без малейшего ущерба выдерживать прямое попадание 100-килотонного ядерного боеприпаса (в 4–5 раз более мощного сброшенной в августе 1945 года на Хиросиму атомной бомбы). Специалистам из военного горностроительного отряда Черноморского флота и откомандированным им в помощь метростроевцам пришлось решать уникальную по сложности задачу. Необходимо было не просто пробить в скальной толще горы Таврос сеть подземных тоннелей для размещения ремонтного завода, арсенала, электростанции, запасного командного пункта, емкостей с горюче-смазочными материалами, прочих технических, складских, служебных, казарменных помещений и всех необходимых коммуникаций, позволявших полностью автономно жить и работать в течение 30 суток. Но и – главное – проложить под землей более чем полукилометровый водный канал для размещения и прохода подводных лодок. Канал сообщался с подземным сухим доком длиной примерно 100 м, в нем можно было производить любой по степени сложности ремонт субмарин. Общая площадь спрятанной под землей акватории базы достигала почти 5000 квадратных метров. В подземном канале в военное время могли укрыться семь-восемь средних дизельных подводных лодок (самой массовой в советском ВМФ серии – проекта 613, а также проекта 633) или примерно десять малых субмарин (проекта 615). В коридорах и иных подземных помещениях, общая площадь которых достигала примерно 10 тыс. квадратных метров, в случае ядерной войны удалось бы разместить от 1000 до 3000 военнослужащих, специалистов-ремонтников и даже гражданских жителей Балаклавы. Впрочем, в 1961 году почти уже построенную подземную базу чуть не закрыли. Ее посетил сам борец со сталинизмом и военный реформатор Никита Хрущев, и – не знаю, правда сие или байка – заявил, что в связи с коренным изменением международной обстановки нужда в базе отпала. А коль так – «Надо отдать все это виноделам!» Тем не менее время превращать «Объект ГТС № 825» в винные погреба колоссальной емкости тогда, видимо, еще не пришло. Ведь уже в следующем, 1962 году грянул Карибский кризис. ПРИКАЗАНО: НИЧЕГО НЕ ВИДЕТЬ, НИЧЕГО НЕ ЗНАТЬ Меры по засекречиванию строительства базы применялись экстраординарные. К примеру, вывоз выработанной скальной породы (ее объем составил 200 тыс. кубометров, а масса превысила миллион тонн) осуществлялся только в ночное время. Проектная документация строителям доводилась в ограниченном объеме – лишь на период возведения конкретного подземного сооружения или участка тоннеля. По завершении этих работ техдокументация изымалась и выдавался следующий ее комплект. И рабочие, и даже руководители одного участка не должны были знать, чем заняты их коллеги на другом. В ходе эксплуатации базы режим секретности еще более ужесточился. С 1957 года Балаклава была закрыта для доступа посторонних, въезд туда осуществлялся только по спецпропускам. Гражданские жители города и даже военные моряки, не имевшие непосредственного отношения к базе, и не представляли, что поблизости действует стратегический объект. К примеру, вход в подземный канал находился как раз напротив городской набережной, которую от горы Таврос отделяла водная гладь бухты шириной всего 300–400 м. Но вход этот (как, впрочем, и выход в другом месте бухты) был полностью скрыт от посторонних взоров, замаскирован бутафорскими строениями и скальной породой, задрапирован маскировочными сетями. Подводные лодки на ремонт и обслуживание заходили только глубокой ночью, под покровом темноты. Точно так же осуществлялся их выход и подвоз всего необходимого для функционирования базы. Более того, начиная с 1960-х годов, когда США и их союзники по НАТО стали создавать орбитальную группировку спутников-шпионов, в момент их пролетов над Крымом и Черным морем любые передвижения плавсредств, автомашин и даже пеших военных в районе базы были строжайше запрещены. Сегодня уже понятно, с чем была связана подобного рода секретность. Ведь вслед за созданием самой базы на ней был сооружен арсенал – так называемый «Объект № 820». В его локальную зону имели доступ только расчеты, состоявшие из офицеров и мичманов. Именно в ней в условиях особого температурно-влажностного режима и чрезвычайных мер предосторожности хранились ядерные боеголовки для торпед и крылатых ракет, производились регламентные работы по обслуживанию «специзделий». ЧУДЕСА ИНЖЕНЕРНО- ТЕХНИЧЕСКОЙ МЫСЛИ Сооружение подземной базы подводных лодок потребовало реализации многих уникальных инженерных решений. В первую очередь они были связаны, конечно же, с необходимостью создать «объект противоатомной защиты первой категории». Сверху базу надежно укрывала скальная порода горы Таврос более чем стометровой толщины, стены штолен и коридоров вдобавок укрепили несколькими метрами бетона. Наиболее же уязвимыми оказывались морские ворота базы. Как сделать их полностью герметичными и сверхпрочными? Эту задачу решили за счет изготовления сверхмощных морских задвижек – батопортов из металлических и железобетонных плит на входе в подземный канал и на выходе из него. С учетом требований прочности, а также ширины и глубины створа канала масса каждой из «дверей» достигала 120–150 тонн. Несмотря на такую массивность, входной батопорт (его длина равнялась 18 м, высота – 14 м, а ширина – 6 м) светила инженерной мысли сделали всплывающим – за счет поддува его воздухом. Основные транспортные и иные коридоры, многие внутренние помещения базы, шлюзовые камеры арсенала защищались столь же мощными и обеспечивавшими герметичность воротами и дверями. К примеру, большой транспортный коридор – паттерну – со стороны входа на базу (размерами 4,0 на 5,6 метра) перекрывают двустворчатые ворота. Каждая сварная створка из проката и листовой стали, да еще с бетонным наполнением, имеет массу более 10 тонн. А вот еще «изюминка»: та же паттерна была построена дугообразно, с закруглением специально рассчитанного радиуса, что обеспечивало максимально возможное гашение ударной волны в случае взрыва ядерного боеприпаса противника. Как уже сказано, подземный канал сообщался с доком. Перед постановкой подлодки на ремонт последний через кингстоны малого батопорта заполнялся водой. После выравнивания уровня воды в доке и канале эту задвижку отводили в сторону, давая субмарине войти в док, затем возвращали в исходное положение и откачивали воду из доковой камеры, где лодка могла находиться на ремонте до 3–4 недель. Рядом с доком располагались испытательные стенды для электро- и гидрооборудования, рабочие участки и производственные помещения с токарными станками и оборудованием, позволявшими ремонтировать любые детали и механизмы субмарин. В минно-торпедной части объекта осуществлялись заполнение торпед энергокомпонентами, подготовка и проверка боезапаса подводных лодок, аппаратуры самонаведения, электросхем мин и торпед. А сколько еще оригинальных, поистине новаторских разработок было реализовано в толще горы Таврос! Так, по транспортным коридорам базы не только двигались электрокары, но и были проложены рельсы для транспортных тележек, перевозивших торпеды и ракеты. В центре развилки паттерн находился поворотный круг, позволяющий менять направление движения. Кстати, эти тележки грузоподъемностью до семи тонн в соответствии с требованиями мер безопасности перемещались исключительно вручную. Разумеется, в вышеупомянутой локальной (ядерной) зоне это было «привилегией» офицеров и мичманов… Кто же создал это поистине уникальное сооружение? Первоначальные работы велись силами ЧФ. Рабочей силой обеспечивал военный горно-подземный строительный батальон, а затем основные работы выполнил коллектив Московского метрополитена. Рядом со штольней были построены склад ракетного оружия и хранилища ядерных боеприпасов ЧФ. Подземный склад для топлива, построенный в виде подземных вертикальных емкостей, позволял хранить до 4 тыс. тонн нефтепродуктов. Под защитой многометровой толщи скального грунта из хранилища по узкоколейной дороге подвозили и загружали в подлодки у подземного причала торпеды, ракеты, артиллерийские боеприпасы и другой необходимый груз. Здесь же разместилась мастерская по профилактическому осмотру и ремонту узлов и деталей кораблей. Западный выход из канала закрывался специальным сооружением - сборными железобетонными плитами 2-метровой ширины, 10-метровой длины и 7-метровой высоты. В начале 60-х годов началось сокращение Вооруженных Сил СССР. При посещении Черноморского флота Н.С. Хрущевым, в период его правления, масштабность и универсальность этого комплекса поразили Главнокомандующего Вооруженными Силами СССР, и он приказал переоборудовать его... под хранилище для вина! Только благодаря настойчивым просьбам и неоднократным специальным докладам в ЦК КПСС МО Г. К. Жукова и министра ВМФ М. Г. Кузнецова подземный завод по ремонту подводных лодок удалось достроить. Весь подземный комплекс с системой шлюзования, штреками и потернами, системой жизнеобеспечения и др. является единственным в своем роде историческим памятником инженерно-технического искусства на территории СНГ. Интересно, что подобное сооружение недавно открылось как объект туризма в Канаде. Это единственный в мире Музей холодной войны, разместившийся в «Дифенбункере», как канадцы нарекли правительственное атомное бомбоубежище. . Построенное в 1961 году, оно предназначалось для канадской правящей элиты в случае ядерного нападения со стороны Советского Союза. На глубине нескольких десятков метров были оборудованы четырехкомнатная квартира для самого премьера, апартаменты поскромнее для членов его кабинета, высших военных чинов и других высокопоставленных государственных лиц общей численностью 540 персон. Запасов пищи; воды и воздуха (в подземелье планировалось иметь установку по обогащению его кислородом) должно было хватить на три недели. Подземный бункер площадью несколько гектаров вмещал служебные кабинеты, телефонный и телеграфный узлы, радиостанцию, медицинский центр с моргом, библиотеки, концертный зал, ресторан, бассейн, особое помещение для хранения золотого запаса страны и многое другое. Одних только туалетных комнат было 78. Добравшиеся до убежища должны были пройти через специальный дезактиватор, где следовало раздеться догола, принять душ поочередно в двух специальных комнатах. Одежда подлежала захоронению. «Дифербункер» прекратил свое существование только в 1994 году, а двумя годами позже было принято решение открыть здесь музей Но вернемся к нашему, отечественному подземному «музею». Перед началом ознакомления с подземным заводом члены Международного трейд-клуба осмотрели искусственный железобетонный канал, по которому подводные лодки в надводном или подводном состоянии могли попасть внутрь горы. Присутствующие познакомились с системой перемещения подводных лодок внутри подземной части канала, системой вентиляции и герметизации. Огромный интерес у гостей вызвал передвижной ботопорт (металлические задвижные ворота), ширина которого достигает 5 м, высота 20 м., длина 30м. Внутри металлического корпуса находится второй корпус, который предназначен для заполнения воздухом. Эта огромная масса металла с помощью специальных мощных двигателей и компрессоров перемещалась в горизонтальном положении, закрывая и открывая морской вход в подземную часть комплекса. Морские ворота были предназначены для защиты от ударной волны разорвавшейся атомной бомбы и должны были выдержать давление до 10 кг/см2. Размеры подземного ботопорта, системы механизации перемещения ворот к этому времени являлись шедевром инженерной мысли и высоких технологий, примененных в фортификационном искусстве. Осмотрев подводную часть комплекса, вся группа двинулась по широкому коридору внутрь подземного царства. Ранее по этому коридору можно было проехать на машине, по центру его были проложены рельсы для железнодорожный тележек. | |
| Просмотров: 568 | Добавил: maksimov | Рейтинг: 5.0/1 | |
| Всего комментариев: 0 | |