Главная » 2009 Июнь 16 » НА «АДМИРАЛЕ НАХИМОВЕ» часть 2
НА «АДМИРАЛЕ НАХИМОВЕ» часть 2 | 09:34 |
— Садитесь, товарищ Чесноков. Вам все смефуёчки. А у вас «боевые листки» еще с прошлого месяца висят. Командир корабля отметил в лучшую сторону младшего штурмана лейтенанта Сергея Воропаева и штурмана-вертолетчика старшего лейтенанта Алексея Кабакова. У меня про них полблокнота исписано. Лейтенант Сергей Воропаев. У него великолепный наставник — командир БЧ-1 капитан-лейтенант Леонид Сёмкин. Он служил на под¬водных лодках, освоил их тактику — теперь это великое подспорье для противолодочника. Вот уж с кем средиземноморские румбы стали для Воропаева вторым училищем. Вчера показал, как берется пеленг на взлетающую из-под воды ракету, сегодня по-новому научил определять поправку для гирокомпаса — не по центру, а по краю солнечного диска; завтра обещал продемонстрировать новый метод уничтожения девиации. Перед уходом в Средиземное море капитан-лейтенант Сёмкин заглянул в дом своего подопечного. Как бы невзначай заметил он за столом Воропаеву-старшему, что у его сына есть шанс вернуться из похода командиром боевой части. Может быть, потому, что шанс этот упускать уж очень не хотелось, и сумел Сергей Воропаев собраться в трудную минуту проводки конвоя? А может быть, потому, что знал — весть о любом его промахе непременно дойдет до Североморска, где служит отец, а Воропаевых на Северном флоте хорошо знают... У старшего лейтенанта Алексея Кабакова до недавнего времени тоже был хороший наставник — Север. Точнее — северное небо, а еще точнее — небо над заполярным морем. Они летели с материка на остров Кильдин в паре с другим вертолетом. Попали в заряд, беспросветный, как сугроб, потеряли друг друга. О том, как Опарин и Кабаков искали и выводили из непогоды внезапно ослепшую вторую машину, вскользь не расскажешь. Разве что перечертить тот клубок спиралей, который штурман оставил в моем блокноте. Они все-таки вывели ведомый вертолет сквозь ночь и пургу к аэродрому. Но с тех пор Кабаков, чуть суетливый, как и все москвичи, стал вдруг очень похож на своего неспешного и точного в словах и движениях командира — капитана Опарина. Так что к неожиданностям с лебедкой (отказ ее, как выявил осмотр, произошел не по вине экипажа) Алексей Кабаков отнесся весьма хладнокровно, а потому и расторопно. Обе эти передряга, пожалуй, и исчерпывают графу «особые случаи в воздухе» в летной книжке штурмана. Но на земле, вернее, на палубе, вертолетчиков учат жить свои «особые случаи». Как-то в одном из приборов требовалось наладить сложный электронный блок. Обычно это дело заводских мастеров. Именно так и доложили вертолетчики командиру корабля, когда тот заглянул в ангар. — Пора бы вам уже жить по-корабельному, товарищи а-виа-то-ры, — протянул последнее слово командир. Никто не стал уточнять, что значит «по-корабельному». Ясно и так: вдали от баз — расчет только на свои силы. Вскрытый блок стоял в каюте авиаторов немым укором. Все пытали счастье поочередно. Кабаков подсаживался к блоку порой среди ночи — прямо с койки. Когда он копался во внутренностях блока, синие проводки казались прожилками, проступившими из напряженных рук. Блок наладил! И доложил об этом командиру корабля не кто иной, как «оморяченный» штурман корабельного вертолета старший лейтенант Кабаков. Оба штурмана — под стать друг другу: надежны и в море, и в небе. НОЧНОЙ ЧАЙ Вахтенный офицер разбудил штурмана посреди ночи, чтобы спросить, во сколько ожидается восход солнца. Тот должен был сообщить ему об ом еще вечером, перед заступлением на вахту. Но забыл. Правда, уснул мгновенно. А я уже не могу. Одеваюсь и выбираюсь из каюты. Корабельные коридоры просматривается либо до первого поворота, либо до первой задраенной двери. Тускло освещены матовыми плафо¬нами, выстланы линолеумом сургучного цвета... Я люблю приходить в кают-компанию после полуночи. Тихо, безлюдно. В этот час сюда заглядывают лишь те, кому не спится или кто готовится не спать — подвахтенный офицер, штурман-полуночник, дежурный политработник, кто-нибудь из механиков... Ночью хорошо думается и пишется под сипенье электрочайника, под легкое звяканье ложечек в стаканах... А тут вдруг подсел ко мне лейтенант Гущин со своим стаканом чая. — А вы, наверное, про меня все напишете? — испуганно покосился он на мой блокнот. — С чего вы это взяли? — Зам сказал. Мною продолжали стращать людей! Я не стал повторять вслух того, что пожелал в эту минуту местному политическому жрецу. Похоже, Гущин это понял по выражению моего лица. Во всяком случае завязался вполне доверительный разговор. — Понимаете, я сам знаю, что у меня не офицерский тип нервной системы. Флегматик я. И потом служба не пошла с самого начала. Только принял свое заведование, как в одном из агрегатов сгорел генераторный тракт. Бился две недели, пытался сам починить, не вышло. Мы в училище другие системы изучали. Приехали люди с завода, все наладили. Это был первый удар по моему престижу в глазах подчиненных. Потом корабль ушел в ремонт, поставили в док. Сами знаете, какая в доке боевая подготовка. Кругом грязь, развал, работяги снуют... Я в режиме Каштанки — сбегай туда, добудь то. Вышли из дока, еще один удар — у меня сынишка годовалый умер. Диспепсия. Дали мне отпуск, надо было жену в меридиан привести. Потом выход на боевую службу.. Вы не думайте, что я ни одного зачета не сдал. Я могу вам зачетный лист показать. На самостоятельное управление группой два зачета сдал, на дежурного по кораблю — один, на вахтенного офицера вчера по радиолокационному опознаванию сдал... Я своим матросам популярные лекции про Гауссову математику читаю, по теории множеств и пределов, про византийскую живопись и Древнюю Грецию. А они одеколон пьют. Как их от одеколона отучить, если они уже с гражданки такими пришли? Пока я зачеты сдавал, матросы на большой приборке пожарный кран разобрали, а он струю забортной воды дал и прямо на распредщит — пожарчик. Быстро потушили, а мне опять — втык! У меня объектов приборки — вдвое больше, чем у других. Но я все равно все зачеты сдам. Вы только про меня не пишите! Хорошо? Я пообещал, что ни строчки в «Красной звезде» про лейтенанта Гущина не будет, и обещание свое выполнил. Жаль, не удалось проследить судьбу этого офицера. Кем стал? Как прослужил? Где он сейчас? В каюту вернулся в три часа ночи и завалился спать. Но в пять утра меня уже тряс за плечо матрос: — Тарыцстаршнант, там за вами барказ пришел. Вам приказано на «Десну» перейти. Собирайтесь быстрее, а то море горбатится!    | |
| Просмотров: 1034 | Добавил: kresta-ii | Рейтинг: 0.0/0 | |
| Всего комментариев: 0 | |