Блуждающие в сети высказывания нашего заслуженного адмирала вызвали у меня обиду. Как будто больше нечего сказать об этом человеке!
Моя служба в штабе 7 Оперативной эскадры кораблей Северного флота, которым руководил Геннадий Антонович Радзевский, пришлась на непростое время с середины до конца 1990-х. Массовые сокращения Вооруженных Сил, отсутствие даже хотя бы какого-то приемлемого обеспечения сил флота порождали в офицерах чувства обреченности, ненужности, а в некоторых – и безответственности. В силах постоянной готовности практически оставались единицы кораблей. По меркам СССР эскадра уже не представляла собой боеготового объединения.
Руководить штабом оперативной эскадры в составе 80 человек было в то время, я думаю, не просто сложно, а запредельно сложно. Несмотря на плачевное состояние флота, боевая и оперативная подготовка продолжали проводиться по руководящим документам, уже не соответствовавшим реальной обстановке. На 10 месяцев учебы приходилось от 9 до 12 крупных мероприятий, от планирования на новый год и оргпериода до оперативно-стратегического учения в составе флота, в которых был задействован весь штаб эскадры. Мне кажется, только такая личность, как Г.А. Радзевский, могла обеспечить такое руководство, когда штаб все-таки со всем этим справлялся.
Несмотря на то, что по предыдущей службе Геннадий Антонович был «балтийцем», за ним нельзя было заметить и признака какой-то некомпетентности, незнания особенностей Северного флота. Однажды штаб СФ на какое-то учение выдал задание без учета гидрометеорологической и ледовой обстановки, поскольку мероприятие проводилось в виде игры на картах. Радзевский тогда намекнул кому-то в штабе флота, что эскадра будет выполнять задачу, стоя на якорях в губе Териберской, поскольку отведенный ей район в указанное время покрыт льдом, а переход в него в условиях штормовой погоды не обеспечит боевой устойчивости сил. Штабу СФ пришлось скорректировать задание выдачей условной погоды и границы льда в Баренцевом море.
Как и всякого руководителя, был у Геннадия Антоновича и свой «пунктик». Это уже, наверное чисто штабное – на всякое действие, даже и незначительное, он требовал план подготовки и выполнения, за что получил в штабе прозвище «пванчик». Но это были не бумаги ради простого отчета: НШЭ всегда добивался полного выполнения утвержденных им или комэском планов. Иногда это требовало значительных усилий, люди-то в штабе были очень разные. Поэтому зачастую Радзевскому приходилось собирать штаб не только на утреннее ориентирование, но и после обеденного отдыха. Меня это сильно напрягало: я в обед почти никогда не отдыхал – просто тогда не хватало бы рабочего дня. А для этой дополнительной «пятиминутки» приходилось с сопки, где располагался штабной корпус с секретной частью и «чертежкой», тащиться на крейсер, а потом обратно. А к 17.20 опять – уже на вечерний доклад к нач.штаба.
Не могу не отметить, что у Геннадия Антоновича никогда, ни при каких условиях не проявлялось никакой личной симпатии или антипатии к подчиненным. Каждый получал то, что заслуживал. Непривычным (для флотского уха) в нем было и то, что никогда ни одного слова мата или просто неприличных выражений он не допускал. Да, за острым словом могла проглядывать и характеристика того или иного персонажа. НО! Никогда Геннадий Антонович никого не унизил. В то же время попробуйте без подготовки выдать такую сентенцию (см. Интернет), которые Радзевский выдавал почти на каждой «пятиминутке»! Так и хочется привести цитату из «Человека-невидимки» Г. Уэллса: «Раздавалась изысканная брань, по которой можно было определить образованного человека».
Еще можно отметить такие качества Геннадия Антоновича, как способность быстро, но вдумчиво анализировать обстановку и принимать правильные решения. Заготовки планов, которых была масса, всегда им проверялись тщательно. Казалось, что он разбирался во всех вопросах. В то же время это не было мелочностью: Радзевский хорошо знал, кому из подчиненных в какой степени можно доверять и кто чего стоит в профессиональном плане. Поэтому, наверное, штаб и успевал справляться с бумажной лавиной – ведь только для тактического учения группировки разнородных сил нужно было разработать несколько десятков графических и текстовых документов!
Однажды штаб эскадры проводил такое учение в море. Группировку обозначали таркр «Адмирал Нахимов», эсминец «Бесстрашный», полк морской ракетоносной авиации, подводная лодка и береговой ракетный дивизион. После нескольких суток учения, когда и погода не баловала, штаб был уже достаточно утомлен. В это время силы, обозначавшие противника, подошли к рубежу обнаружения. Я нес дежурство на посту общей обстановки КП штаба группировки, когда поступил доклад об обнаружении КУГ «западных» от подводной лодки. По команде Радзевского было выдано распоряжение полку МРА, который произвел доразведку своей разведывательно-ударной группой самолетов. Нужно было срочно готовить главный совместный удар по противнику. На мой вопрос, объявлять ли тревогу штабу, Радзевский сказал: «А мы что, сами не справимся? Проанализируйте точность ЦУ и выдайте координаты и параметры движения цели на время удара» и назначил время «Ч». Докладываю, что в районе цели, скорее всего, наибольшую точность нужно ожидать от подводной лодки, и получаю утверждение своих данных. Дежурный расчет КП быстро готовит распоряжения, которые тут же подписывает Геннадий Антонович. Совместный удар получился, точность ЦУ обеспечила высокую вероятность поражения целей.
После В.Г. Доброскоченко Геннадий Антонович Раздевский был, считаю, совершенно заслуженно назначен командиром 7 ОпЭск. Второго такого достойного на эту должность человека не знаю. Вряд ли кто-то мог составить ему конкуренцию.
Уход в запас Г.А. Радзевского по возрасту – это потеря для флота. Хотя, наверное, его опыт и эрудиция уже становились не нужны стоячему и слегка водоизмещающему сборищу вооруженных судов. Наверное, он мог бы занять и более высокую должность, тем более, что до эскадры закончил Высшую Академию Генштаба. Мне кажется, он уже просто не захотел. Предполагаемые обязанности по более высокой должности, скорее всего, входили бы в конфликт с порядочностью Геннадия Антоновича. Он один из немногих адмиралов, кто гласно, резко и честно высказался против расформирования 7 Оперативной эскадры.
Да, язва, да, любитель «планчиков». Но ведь УМНИЦА!
Спасибо Геннадию Антоновичу за незабываемую совместную службу!