«Только одним классом кораблей решить весь круг задач, которые стоят перед российским ВМФ в дальней морской и океанской зоне, невозможно», – отметил в интервью газете ВЗГЛЯД первый вице-президент академии геополитических проблем Константин Сивков. По его мнению, решение строить преимущественно фрегаты и корветы является ошибочным.

В Санкт-Петербурге спущен на воду корвет «Бойкий» – третий корабль из серии корветов проекта 20380, строящихся по заказу Министерства обороны. Корветы предназначены для действий в ближней морской зоне и ведения борьбы с надводными кораблями и подлодками, а также для артиллерийской поддержки морского десанта.

Газета ВЗГЛЯД попросила первого вице-президента академии геополитических проблем Константина Сивкова рассказать, насколько российская кораблестроительная программа соответствует задачам, стоящим перед ВМФ.

ВЗГЛЯД: Константин Валентинович, в чем заключается действующая концепция развития российского ВМФ?

Константин Сивков: Действующая концепция предполагает развитие двух океанских флотов – Северного и Тихоокеанского, двух флотов закрытых морей – Балтийского и Черноморского, плюс Каспийской флотилии. На океанских флотах планируется иметь группировку сил ближней морской зоны, группировку сил дальней морской и океанской зоны и группировку морских стратегических ядерных сил. Причем ядерные силы флота, по данным СМИ, планируется иметь только на Северном флоте. Те стратегические силы, что сейчас существуют на Тихом океане, будут постепенно выводиться из строя по мере старения.

Основы сил ближней морской зоны должны составлять корабли класса корвет и ракетные корабли различных классов, противолодочные корабли, минно-тральные корабли. Основу сил дальней морской зоны на Северном флоте должны составить авианосная группа и оставшиеся ракетные крейсеры, включая атомные, сопутствующие им корабли класса фрегат, а также атомные подводные лодки – многоцелевые или ракетные. На Тихом океане – то же самое, но без авианосной группы.

Особняком будут стоять десантные силы. Они будут входить в состав сил ближней морской зоны, поскольку в дальней зоне у нас никаких десантов не предвидится. Но совершенно инородным телом является появление кораблей «Мистраль», которые никаким боком на задачи, стоящие перед флотом, не ложатся.

ВЗГЛЯД: Можно ли говорить, что структура сил ВМФ уже определена?

К.С.: Государство определяло структуру сил флота в течение последних нескольких лет. Пока я служил в Генштабе в течение 12 лет, к каждой госпрограмме вооружений, к каждой концепции строительства вооруженных сил, к каждой новой военной доктрине определялся облик флота. И каждый раз он определялся по-новому. Поэтому говорить, что российский ВМФ будет иметь описанный вид, сейчас сложно. Тем более что прорех в данном облике куда больше, чем в тех, которые были раньше.

ВЗГЛЯД: Что это за прорехи?

К.С.: Только одним классом кораблей типа фрегат решить весь круг задач, которые стоят перед российским ВМФ в дальней морской и океанской зоне, невозможно. Должны быть и другие классы кораблей, интегрировать все в один корабль невозможно.

ВЗГЛЯД: Какие задачи вы имеете в виду?

К.С.: Первое – решение задачи завоевания превосходства в заданном районе. Для этого нужно иметь ракетные корабли. Обладающие ракетами большой дальности (более 700 километров), способные решать задачи уничтожения, в том числе, и авианосных ударных группировок противника. Для этого нужны корабли класса крейсер. Типа «Петра Великого» или ракетного крейсера «Москва».

Вторая задача, стоящая перед флотом, – противолодочная оборона. У нас для этого существуют специализированные большие противолодочные корабли. Они должны иметь мощную акустику и противолодочное вооружение, включая вертолеты. Впрочем, фрегаты эти задачи решать могут.

Третья задача – противовоздушная оборона. Для этого корабли должны иметь мощные комплексы коллективной самообороны. Такие, как стоят на кораблях 956-го проекта (комплекс «Ураган»), такие, как на крейсерах стоят, – С-300 Ф (Форт) с дальностью стрельбы порядка 150 километров.

Фрегаты как класс кораблей такие задачи могут решить с трудом, хотя нельзя сказать, что они их совсем решить не могут. Для решения таких задач создают корабли класса крейсер, либо практически равноценные им и по водоизмещению, и по составу вооружения эсминцы. Водоизмещение этих типов кораблей – 9,5 тыс. тонн и 8,5 тыс. тонн соответственно. Во фрегат водоизмещением 4,5–5 тыс. тонн засунуть возможности крейсера невозможно.

Поэтому нужно строить корабли 956-го проекта водоизмещением 7,5 тыс. тонн. В них можно установить и ударное оружие, и противовоздушная оборона есть хорошая.

Кроме того, нужны авианосные силы. Без них не решить задачу обеспечения противовоздушной обороны соединений в удаленных районах морей и океанов. В сегодняшних условиях без авиации это немыслимо.

Такие корабли строить не предполагается. Поэтому на флоте возникнет дисбаланс. Корабли основных классов, такие как ракетные крейсеры, авианосцы, эсминцы больших водоизмещений, большие противолодочные корабли, будут стареть и изнашиваться, на смену им будут приходить корабли класса фрегат, которые в полной мере их заменить не смогут. Такой дисбаланс приведет к тому, что вся кораблестроительная программа будет пересматриваться.

Излишнюю дороговизну кораблей Константин Сивков объясняет тремя причинами (Фото: deloprincipa.ru)
ВЗГЛЯД: Когда эта программа будет пересмотрена?

К.С.: Когда сменят руководство Министерства обороны или признают неисполнимость данной программы.

ВЗГЛЯД: Насколько адекватной вы находите стоимость кораблей (эксперты оценивают цену корвета проекта 20380 в 200 млн долларов – прим. ВЗГЛЯД)? Не слишком ли высока цена каждого из них?

К.С.: В этом нет ничего удивительного. Когда корабли строятся малыми сериями, они стоят очень дорого. При постройке малой серии в стоимость корабля нужно закладывать стоимость переналадки оборудования, адаптации станочного парка, подготовки необходимой конструкторской документации и т.д. В итоге он будет стоить значительно дороже, цена корабля при постройке малой серии и большой серии различаться в два раза. Поэтому американцы, как правило, строят большие серии.

Второе – когда руководитель судостроительного предприятия начинает определять стоимость корабля, он стремится по максимуму заложить стоимость переоснащения своего предприятия. Если он строит новый фрегат, то для реализации технологий он должен закупать оборудование, которого у него нет. И это не вина этого руководителя, а вина власти, которая в течение многих лет душила наши предприятия.

И, наконец, последнее – в стоимость этих кораблей закладываются «откаты», «довороты» и прочее. И это опять же не вина наших оборонщиков. «Откаты» идут заказывающим структурам, потому что оборонщики борются за заказы. Они вынуждены давать «откаты», вкладывая их в стоимость кораблей.

ВЗГЛЯД: По вашим оценкам, сколько кораблей разных классов должно быть в российском флоте?

К.С.: В ближней морской зоне наша группировка должна быть способна решить задачу разгрома десантных сил противника, ворвавшихся в этот регион, не допустить действия легких сил противника и обеспечить устойчивость ракетных подводных крейсеров стратегического назначения на Тихом и Северном флотах.

Соответственно, на каждом флоте должно быть не менее 20–30 единиц ракетных катеров и малых ракетных кораблей; не менее 30 кораблей класса корвет – сторожевых кораблей ближней морской зоны; не менее 10–15 десантных кораблей.

Для решения задач поддержки приморского фланга армии должно быть порядка 12 эскадренных миноносцев.

В дальней морской зоне – если мы хотим проводить активную внешнюю политику – мы должны иметь минимум по авианосцу на Тихоокеанском и Северном флотах; не менее четырех ракетных крейсеров на каждом из флотов; не менее 12 больших противолодочных кораблей на каждый флот; не менее 12 атомных 949-го проекта подводных лодок с крылатыми ракетами; не менее 20 подводных лодок 971-го проекта или 15–16 подводных лодок 885-го проекта.

Но при нынешнем состоянии дел до создания нормального флота нам очень далеко.

Текст: Константин Кобяков