Главная » 2012 Ноябрь 27 » 10 августа 1985 г К-431.
10 августа 1985 г К-431. | 21:52 |
Сегодня принято делить историю покорения атома на два "периода" — до Чернобыля и после него. Аварии, которые случаются с атомными реакторами "после", сразу становятся предметом широкой гласности. А вот путь накопления опыта в использовании ядерных процессов до взрыва на Чернобыльской АЭС проходил под покровом строгой секретности. О подвигах, неудачах и катастрофах, сопутствующих первым шагам конструкторов, строителей и экипажей атомного подводного флота Советского Союза, поведали миру члены первого экипажа головной АПЛ К-3 «Ленинский Комсомол» Л.Г.Осипенко, А.М.Жильцов, Н.Г.Мормуль в книге "Атомная подводная эпопея". На ее страницах приведен перечень происшествий с АПЛ. По существующей в ВМФ классификации катастрофой корабля является его гибель или полное разрушение. Авария корабля — это происшествие, приведшее к выводу его из строя и требующее ремонта не менее десяти суток. Теоретически на судоремонтных предприятиях корабль с любыми повреждениями, даже затонувший, можно восстановить. Практически же, в зависимости от политической ситуации или престижа ВМФ, многие происшествия с кораблями в официальных расследованиях называют тяжелыми авариями. По последствиям таких аварий корабль выводится из боевого состава флота, надолго ставится в ремонт и впоследствии обычно списывается. С другой стороны, затонувшие ПЛ поднимают и в короткие сроки вводят в строй. Такие происшествия не относят к катастрофам. Фактически же они являются безвозвратными потерями. Еще сложнее решать вопрос включения в мартиролог аварии, связанных с загрязнением радиоактивными веществами. Аварии атомных реакторов с разгерметизацией радиоактивного контура приводили к повышению газовой, аэрозольной активности и гамма-излучению. Отсеки становились необитаемыми и требовали проведения специальных мер по удалению смертоносного загрязнения. Проведением дегазации, дезактивации и дезинфекции не всегда их удавалось отмыть. Н« заре атомного кораблестроения такие ПЛ восстанавливали. Так, на К-19 после аварии 4 июля 1961 г., в 1962-1964 гг. произвели замену отсека с ядерным реактором. В последующие годы, когда количество атомоходов резко увеличилось, сильно загрязненные лодки "в связи с невозможностью дальнейшего использования по прямому назначению, а также нецелесообразности восстановления и неремонтопригодности" досрочно выводили из состава ВМФ. С одной стороны, эти ПЛ можно занести в список безвозвратных потерь, а с другой — они годами стояли у пирсов, представляя собой своеобразный резерв, и при необходимости могли быть восстановлены. 24 мая 1968 г. в Баренцевом море на АПЛ К-27 пр.645, которой командовал капитан 2 ранга П.Ф.Леонов, произошла авария реактора с выбросом продуктов деления в 1 -и контур. Различные дозы облучения получили все 124 человека, находившиеся на борту, восемь из которых умерли в госпитале (один матрос задохнулся в противогазе в ходе борьбы за живучесть). Опытную эксплуатацию единственной лодки проекта решили не продолжать. Ее поставили в "отдаленный" уголок Гремихи, где она простояла более тринадцати лет. В сентябре 1981 г. К-27 отбуксировали к берегам Новой Земли и затопили в заливе Степового на глубине 33 м. Другой случай. В 1989 г. ПЛАРК К-192 пр.675 под командованием капитана 1 ранга Ю.И.Касаткина находилась на БС. При возвращении в базу в ППУ обоих бортов появились течи. 16 июня была сброшена аварийная защита левого, а через десять суток — правого бортов. Лодка всплыла в надводное положение и передала сигнал об аварии. Движение продолжала под гребными электродвигателями, получая энергию от дизель-генератора и АБ. Принятыми мерами обстановка стабилизировалась. Реакторы планомерно выводились из действия промывкой. Активная вода удалялась за борт. К 17.00 26 июня БПК «Симферополь» доставил на К-192 группу офицеров штаба эскадры ПЛ во главе с начальником ЭМС. Недовольный случившимся начальник ЭМС вмешался в процесс расхолаживания ГЭУ. Для уменьшения утечек активной воды он отдал приказание на снятие давления с 1 -го контура. Командир БЧ-5 и командир дивизиона предупредили начальника о нарушении требований инструкции: снятием давления прервется промывка активной зоны, что недопустимо. Начальник ЭМС в грубой форме отверг их доводы, а командира дивизиона движения отстранил от исполнения обязанностей за отказ выполнять сомнительные указания. Командир корабля способствовал созданию нервозной обстановки. В таких условиях личный состав совершил при переключениях ошибки. В результате нарушение режима промывки привело к пережогу активной зоны реактора и выносу продуктов деления в трюм отсека. Когда К-192 прибыла в Мотовский залив, радиационный фон в V и VI отсеках превышал допустимый в несколько раз. Моряки получили дозы поверхностного облучения до 4 бэр. Из-за аварии ГЭУ лодка была выведена из строя, а впоследствии исключена из боевого состава СФ. В информационных сообщениях об итогах года указывалось, что, наряду с катастрофами, произошедшими 7 апреля с К-278 (СФ) и 19 августа с БТ-251 (ЧФ), в 1989 г. ВМФ потерял так же К-192 (СФ). Она долгие годы стояла за колючей проволокой у пирса. Во всех случаях аварий с ядерными реакторами ситуация находилась под контролем экипажа. В Чажме вольное обращение с атомом привело к классической форме (с механическими повреждениями) гибели корабля. Одна из крупнейших по своим последствиям катастрофа в ВМФ произошла почти за девять месяцев до Чернобыля. В апреле 1985 г. резервный 298-й экипаж дивизии подводных ракетоносцев ТОФ, базировавшихся на залив Владимира, принял К-431. Это была одна из серийных, хорошо освоенных ПЛ, переданных флоту еще в 1961-1967 гг. Построили ее по пр.675 под тактическим номером К-31, но позже наименование сменили. В очередном заводском ремонте модернизировали по пр.675К. Она несла восемь ПУ КР и имела два реактора на тепловых нейтронах типа ВМ-А мощностью по 72 МВт. Экипажу капитана 2 ранга Л.В.Федчика предстояло отработать полный курс задач боевой подготовки АПЛ. Для этого необходимо было заменить отработанное топливо ядерных реакторов. К-431 перешла с места постоянного базирования в б. Чажма и встала в СРЗ-30 во временное подчинение командира дивизиона ремонтирующихся кораблей капитана 1 ранга Лопатина. Перегрузкой зоны занималась береговая техническая база капитана 1 ранга Чайковского. Его специалисты проверили состояние атомохода и составили акт о готовности к перегрузке. С подписанием акта они стали отвечать за "физическую" безопасность проводимых работ. Для предотвращения случайностей на лодке провели целый комплекс мер. Над реакторным отсеком сняли часть над стройки и вырезали съемный лист прочного корпуса. На освободившееся место установили домик из алюминиевых сплавов с официальным названием "Зима" — комплекс предотвращал попадание осадков в отсек и сохранял температурный режим. Для ограничения подходов к домику на верхней палубе по всей ширине корпуса установили двухметровое металлическое ограждение. VI отсек загерметизировали, входные люки со стороны смежных отсеков опечатали. В реакторный отсек можно было попасть только с судна-перегрузчика. Вход постоянно контролировался и был строго ограничен. К-431 встала на заводском пирсе №4 левым бортом третьим корпусом к ПКДС (плавающему контрольно-дозиметрическому судну) и АПЛ К-42 «Ростовский комсомолец» пр.627А. Четвертым корпусом по Пр.Б к ней поставили несамоходную плавучую техническую базу ПТБ-16 пр.326М с открытым наименованием "Плавмастерская ПМ-133", на которую возлагалась перегрузка. Ее перевели из Большого Камня на место выведенной в ремонт чажминской ПМ-80. Технологический процесс по перегрузке ядерного топлива сложный, требует четкой организации и жесткого контроля за ядерной безопасностью. Крышка реактора представляет собой полутораметровый в диаметре цилиндр высотой в человеческий рост. От длительной работы красномедная прокладка между крышкой и корпусом "прикипает" за счет диффузии разнородных металлов, поэтому крышку от корпуса отрывают гидроподрывателями. Для этого выгружают стержни компенсирующей решетки и аварийной защиты, монтируют установку сухого подрыва, закрепляют компенсирующие решетки стопором, крышку захватывают четырехроговой траверсой и поэтапно, с выдержкой времени по установленной программе поднимают, не допуская малейших перекосов. Взамен снятой крышки устанавливают биологическую защиту. Отработанные тепловыделяющие элементы (ТВЭЛ) в количестве 180 шт. демонтируют специальным устройством и отправляют в отсек ПТБ, где они хранятся под слоем воды. Место посадки в реакторе калибруют, промывают бидистил-латом. В подготовленные ячейки вставляют новые ТВЭЛ, которые закрепляют аргоновой сваркой. Крышку реактора устанавливают с новой красномедной прокладкой. Для создания герметичности ее прижимают к корпусу нажимным фланцем, обтягивая гайки на шпильках гайковертами под давлением до 240 кг/см2. Герметичность стыковки проверяют гидравлическим давлением 250 атм и делают выдержку на утечку в течении суток. На период сборки устанавливают нештатные стержни компенсирующей решетки и аварийной защиты, которые после испытаний заменяют рабочими. На операцию по замене зон двух водо-водяных реакторов атомоходу пр.675 отводится 45 суток. Обычно в этот срок не укладываются. К-431 не была исключением. Стояло короткое приморское лето. Экипажу лодки впереди предстояло напряженное плавание, поэтому многие гуляли в отпусках, в т.ч. и командир корабля капитан 2 ранга Л.В.Федчик. Командовал кораблем его старпом. За командира БЧ-5 капитана 2 ранга И.П.Еремина оставался командир 1-го дивизиона капитан 3 ранга В.А.Румянцев. Под его руководством закончили приемку основных работ при замене зоны. Все ТВЭЛ были перегружены и начаты испытания второго реактора, но в заводе подготовленной воды хватило только на создание давления до 50 кг/см2. Воду отдали на соседний пирс выходящей из ремонта К-108, а испытания отложили на несколько дней. Накануне Дня ВМФ из отпуска вернулись комдив-3 капитан 3 ранга А.П.Дедушкин и помощник зам. командира дивизии по ЭМС по спецэнергоустановкам капитан 2 ранга В.А.Целуйко. Начальник ЭМС капитан 1 ранга П.Л.Смирнов распорядился, чтобы они не задерживались в штабе и ехали в Чажму на смену капитану 3 ранга Румянцеву. Игорь Еремин, Владимир Румянцев и Виктор Целуйко вместе в 1971 г. заканчивали один класс севастопольского ВМУ в "Голландии". Анатолий Дедушкин был на несколько лет младше выпуском. Несмотря на это, у него сложились с ними дружеские отношения, особенно с Владимиром Румянцевым. Они созвонились, и Румянцев предложил сменить его после Дня флота по той простой причине, что им обоим придется проводить праздничные дни на корабле вдали от семьи. Так и сделали. Виктор Целуйко недавно провел отпуск в родных местах под Керчью. Из Крыма он привез бутылку марочного "Муската белого Красного Камня". В День ВМФ Виктор с четой Дедушкиных и Леной Румянцевой подняли тост за тех, кто в море. Оставшееся вино решили выпить вместе с Володей по возвращении всех из Чажмы. Потом, когда составляли акт вскрытия холостяцкой квартиры Виктора Целуйко, эта недопитая бутылка попала в опись... В первых числах августа капитан 3 ранга Румянцев сдал обязанности командира БЧ-5 капитану 3 ранга Дедушкину и уехал в Ракушку отдыхать. В пятницу 9 августа вышел из отпуска зам. командира по перезарядке — командир БЧ-5 ПМ-133 капитан 3 ранга В.П.Сторчак и сразу окунулся в работу. По штатному расписанию должность старшего помощника на ПМ-133 не предусматривалась. Поэтому на Валерия Сторчака ложились обязанности по подготовке к завтрашней большой приборке и пополнению запасов пресной воды. Проблема заключалась в том, что в Чажму пресную воду завозили танкерами и подавали к потребителям по расписанию. Вечером командир плавмастерской капитан 2 ранга М.Ф.Ватралик уехал домой в п. Большой Камень. Организационно руководитель перегрузки, его заместители и три сменных руководителя на весь период работ отдаются приказом командующего флотом. Им подчиняются плавмастерская и ПЛ в вопросах обеспечения перегрузки. Все офицеры назначаются от береговой технической базы. Руководителем перегрузки ядерного топлива на К-431 назначили капитана 3 ранга В.Б.Ткаченко. У Вячеслава Борисовича Ткаченко шла черная полоса в жизни. Его вторая жена, недавно родившая ребенка, находилась в Белгороде. Привозить их в один поселок, где жили новой семьей бывшая жена и дочь, не хотелось, и он добивался перевода в другое место. Обещали равнозначную должность на Камчатке. По условиям выслуги "год за два" такое назначение было желательно. Держала перегрузка на К-431. Обнаруженная негерметичность при гидравлических испытаниях стыковочного узла крышки реактора свалилась как гром среди ясного неба. На неопределенный срок удлинялись и без того затянувшиеся сроки перегрузки. Пришлось переделывать целый ряд работ по технологическому процессу. Потенциально опасные операции требовали личного присутствия сменного руководителя. Как назло, он, в нарушение приказа командующего, отпустил одного сменного руководителя и их осталось двое. Работа изматывала. К тому же в последнее время нездоровилось из-за "прицепившегося" к предплечью огромного чирья, называемого в народе "сучье вымя". В пятницу вечером капитан 3 ранга Ткаченко сошел отдыхать на берег. В ночь с пятницы на субботу смена о береговой технической базы под руководством ст. лейтенанта В.Ганжи демонтировала нажимной фланец крышки реактора. К полуночи отдали крепящие болты и вскрыли место прилегания красномедной прокладки, которая под давлением крышки формируется по полю прижатия. Под красно-медной прокладкой обнаружили причину негерметичности: кусок электрода. По технологии сборки начальник смены должен был лично убедиться в чистоте поля перед укладкой красномедной прокладки. Занимаясь подготовкой технических средств к следующему этапу сборки, офицер перепоручил проверку мичману. Эта небрежность в исполнении своих обязанностей, но не диверсия, породила цепь причин, приведших к катастрофе. По инструкции при обнаружении неисправности работы приостанавливаются, собирается комиссия с привлечением представителей Технического управления флота и оформляется акт. Капитан 3 ранга Сторчак вызвал на корабль руководителя перегрузки. Около двух часов ночи прибыл капитан 3 ранга Ткаченко. Не откладывая в долгий ящик, в субботу утром собрались члены комиссии. Вместо отпускников — капитана 1 ранга Чайковского и главного инженера капитана 2 ранга Кравченко — прибыл ВРИО командира береговой технической базы капитан 3 ранга Комаров. Соединение ПЛ представляли капитан 2 ранга Целуйко и капитан 3 ранга Дедушкин. Из группы Ткаченко присутствовали начальник физических измерений капитан 3 ранга Лазарев и его подчиненный — физик лейтенант Винник. Члены комиссии вместе с двумя матросами-перегрузчиками спустились в реакторный отсек. Вскоре к ним присоединился опоздавший на смену дежурный по радиационной безопасности капитан-лейтенант Каргин. Начальник смены капитан-лейтенант Филиппов руководил работой крана с надстройки. Капитан 3 ранга Ткаченко из-за своего недомогания остался один в посту управления перегрузкой на плавмастерской. 10 августа 1985 г. начали подъем крышки реактора. На К-431 и ПМ-133 личный состав находился на боевых постах. Не задействованные в перегрузке матросы занимались большой приборкой. В ЦП атомохода операторы ГЭУ по приборам контролировали поведение атомного реактора. Крышку поднимали носовым краном плавмастерской. В организации работ были сделаны грубейшие нарушения ядерной безопасности. В суете команду "Атом", как это должно делаться при проведении "Операции №1", по кораблю не объявили. При монтаже устройства сухого подрыва не закрепили стопор удержания компенсирующей решетки. Установке стопора мешала кница в выгородке АПЛ. Ее надо было срезать газорезкой, но этого не сделали. Подъемное устройство, называемое за свой внешний вид "крестовиком", не отцентровали с гидроподъемниками и вместо жесткой сцепки взяли крышку стропами. В первый раз, перед заменой старых ТВЭЛ, делали так же. Тогда все закончилось благополучно. Решетки не должны были подниматься... Случилось то, что могло произойти. Крышку перекосило — при подъеме, когда матрос на кране включил контроллер управления, она зацепила решетку и потянула за собой ТВЭЛ. Произошел взрыв. Взрыв был двойной. Впоследствии аналитики предположили, что с возникновением ядерной реакции тепловые нейтроны начали деление и их активность в короткий промежуток времени достигла более 1000% мощности. Не находя выхода, накопившаяся энергия с огромной силой вырвалась наружу. Крышку подбросило и ударило о прочный корпус АПЛ. Резкое возрастание температуры превратило воду в реакторе в пар. Реакция прекратилась. С падением крышки — практически на свое место — в реакторе сконденсировалась вода. Снова возникла цепная реакция, произошел второй взрыв. Крышку выбросило наверх. Она ударилась о борт перегрузчика и упала на корпус атомохода. Алюминиевый домик комплекса "Зима" отбросило далеко в бухту. От взрыва в реакторном отсеке возник пожар. На прочном корпусе К-431 в районе VI отсека по Пр.Б образовалась трещина длиной около полутора метров и шириной несколько десятков миллиметров. Волной огонь внутри отсека захлестнуло, а через образовавшуюся трещину реакторный отсек заполнился водой по действующую ватерлинию. Через появившиеся неплотности в кабельных трассах вода начала поступать в смежные отсеки. Лодка осталась на плаву. В надстройке бушевал огонь. Кабели питания с берега оборвало, и отсеки погрузились во тьму. Экипаж К-431, разделенный взрывом на две части, оказался в критическом положении. В первый момент не все поняли возникшую опасность радиации, а когда поняли — не все выдержали удар судьбы встретиться лицом к лицу с ядерной смертью. Оказались и такие, кто просто сбежал с корабля. Один офицер спрятался на ПКЗ в своей каюте и там напился. Потом свое малодушие он объяснял тем, что пытался "благотворно повлиять на радиационное заражение организма" (вообще, он и ранее не отличался трезвым образом жизни). Таких впоследствии уволили со службы. Другие вступили в борьбу за жизнь корабля и свою собственную. Капитан 3 ранга В.П.Сторчак обходил помещения плавмастерской. Время подходило к обеду. Большая приборка заканчивалась. Неудовлетворенный наведением чистоты на боевых постах, ВРИО командира принял решение, нарушающее обычный порядок: продолжить приборку в помещениях и не выводить "народ" на верхние палубы. Он находился в VI отсеке, когда услышал взрыв. ПМ-133 сильно повалило на один борт, потом накренило на другой. Зазвенел звонок "Аварийной тревоги". Валерий Сторчак выскочил на палубу и направился на ГКП. Над кормой АПЛ висело черное облако, виднелись языки пламени. Вокруг оседала копоть. Вдруг находившийся рядом матрос-узбек, показывая на палубу, закричал: "Нога! нога!", делая ударение на первом слоге. На палубе лежала часть окровавленного человеческого тела. Осмотревшись, он увидел валявшиеся повсюду кусочки решетки ядерного реактора и понял, что произошел тепловой взрыв, а значит, происходит облучение. Прибыв на ГКП, он получил доклады от начальника службы радиационной безопасности лейтенанта В.Молчанова, что приборы контроля радиации зашкаливают по всему кораблю. Из отсека-хранилища ТВЭЛ доложили о сквозной пробоине выше ватерлинии, полученной от рваных краев легкого корпуса АПЛ при раскачивании плавмастерской. Личный состава исполнял первичные мероприятия по сигналу "Аварийная тревога". Командир трюмно-котельной группы ст. лейтенант С.Ильюхин уже организовал подачу пены на очаг пожара. Всего на плавмастерской находились четыре офицера, два мичмана и человек 60 матросов срочной службы. Руководитель перегрузки капитан 3 ранга Ткаченко пребывал в состоянии тяжелой депрессии. В сложившейся ситуации командование пунктом перегрузки принял на себя капитан 3 ранга В.П.Сторчак. По ПМ-133 объявили сигнал "Атом". Понимая, что люди получают, возможно, смертельную дозу облучения, Валерий Петрович решил сократить до минимума ненужные жертвы. Человек 20-25 моряков-перегрузчиков и молодых матросов, прослуживших менее года, как наименее квалифицированных специалистов по обслуживанию технических средств, необходимых для ликвидации аварии, он отправил с плавмастерской на берег. Остальных разбил на смены под началом ст. лейтенанта Сергея Ильюхина, мичманов Евгения Ларионова и Юрия Кужельного. Экипаж ПМ-133 вступил в борьбу с последствиями взрыва. Забортной водой из гидрантов окатывали палубу плавмастерской. Из стволов переносных ранцев давили огонь на лодке, но вскоре закончилась пена. Запросили пену через оперативного дежурного — в ответ получили указание заливать горящий отсек водой. Время нахождения людей на верхней палубе строго контролировали. Смены от гидрантов отправляли в самое безопасное место: в кормовой трюм у цистерны пресной воды. Моряков переодевали в чистое рабочее платье, которого на плавмастерской хранилось в достаточном количестве. Останки, которые находили на палубе, складывали в прорезиненые мешки. Часа через полтора из б. Стрелок подошел спасатель «Машук» и отвел ПМ-133 из Чажмы к о. Путятина. Двое суток люди на плавмастерской оставались в одиночестве и своими силами проводили дезактивационные мероприятия. В понедельник на ПМ-133 прибыл командир капитан 2 ранга М.Ф.Ватралик со сменным экипажем. В 24.00 в сутки катастрофы под проливным дождем выехали из Ракушки в Чажму на своих машинах командир К-431 капитан 2 ранга Л.В.Федчик, два механика и три мичмана. На КПП завода их встретил НШ флотилии контр-адмирал Г.Д.Агафонов и поставил задачу сохранить плавучесть аварийного корабля. В том же помещении, где собралось большое число адмиралов, Валерий Еремин и Владимир Румянцев быстро переоделись в комбинезоны и отправились на лодку. У борта К-431 стояло СС «Машук». Оценив ситуацию, "механические силы" решили в первую очередь откачать воду из реакторного отсека. На осушение запустили несколько погружных насосов и переключили водоотливные средства лодки. Однако эти действия результатов не давали до тех пор, пока при внимательном осмотре прочного корпуса не обнаружили трещину. Было видно, что трещина, уходя вниз, заметно сужается. На помощь пришли плавкраны. Два "Богатыря" — 500-тонный и 2000-тонный — приподняли корму АПЛ за специальные аварийно-спасательные рымы ШУ-200. Трещина оказалась выше уровня моря. Дело пошло на лад, но вскоре насосы уперлись в паельный настил трюма. Для удаления воды с первого этажа в реакторный отсек из VII отсека вошел командир VI отсека капитан-лейтенант Олег Мольво. Он опустил погружной насос под па-елы на самое дно. Всю зараженную воду сливали в бухту. Из аварийного отсека она была ярко-зеленого цвета. В воскресенье утром несколько человек с К-431 отвезли в госпиталь п. Тихоокеанский. Через день медики проверили у попавших в зону аварии щитовидную железу. Многих госпитализировали, особенно с ПМ-133. Некоторых отправляли в Ленинград. Валерий Сторчак отказался уезжать в центр, мотивируя свое решение тем, что лучше умирать дома. Повод для хандры был веский. Какую дозу облучения получили моряки при борьбе за живучесть АПЛ и дезактивации плавмастерской, никто не зафиксировал по простой причине: не располагали средствами контроля больших доз. Было ясно, что облучились выше всяких норм. У некоторых на руках образовались волдыри от радиоактивного ожога. На чирей у Вячеслава Ткаченко страшно было смотреть. Через несколько месяцев после лечения и отдыха на о. Русский все вернулись в строй. За это время техникой буквально срыли метровый слой земли, обработали самыми современными средствами территорию завода и бухты. Распространению радиационного заражения препятствовала безветренная, пасмурная погода, стоявшая с утра 10 августа и заморосивший к вечеру дождь. За ликвидацию последствий аварии в б. Чажма многие получили боевые ордена и медали. Новый командир береговой технической базы вместо снятого с должности капитана 1 ранга Чайковского был удостоен ордена Красного Знамени. Командиру ПМ-133 капитану 2 ранга М.Ф.Ватралику вручили орден Красной Звезды и т.д. Правда, капитана 3 ранга В.П.Сторчака в список представленных к наградам не включили. Он к тому времени переводился на новое место службы в Севастополь с понижением, на капитанскую должность — надо было думать о здоровье. Капитана 3 ранга В.Б.Ткаченко судили и дали три года условно. Он получил большую дозу облучения и был совсем плох. Останки погибших, которые нашли в разных местах бухты, кремировали и захоронили на территории воинской части в б. Сысоева. Пепел равномерно рассыпали по десяти нержавеющим цилиндрам и опустили глубоко в шурфы. К-431 на плаву удержали, но отмыть не смогли. Съемный лист не заваривали, а сделали металлическую ванну и залили бетоном для создания герметичности аварийного отсека. В осенний день 1985 г. часть экипажа в составе командира корабля, командира БЧ-5, командира дивизиона движения и швартовой команды на корпусе сопроводили свою лодку в Павловское. Атомоход поставили на долговременное хранение к пирсу. Та же участь постигла К-42 — «Ростовский комсомолец» оказался сильно загрязнен. "Нулевой" пирс в Павловском стал "резервацией" для "грязных" АПЛ ТОФ. | |
Просмотров: 601 | Добавил: maksimov | Рейтинг: 5.0/1 |
Всего комментариев: 0 | |